Набег Шамиля на Цинандали — событие лета 1854 года, набег большого отряда дагестанцев и чеченцев на Кахетию под личным руководством имама Шамиля. Горцам удалось прорваться за реку Алазани, сжечь усадьбу Цинандали, принадлежавшую князю Давиду Чавчавадзе, захватить в плен его семью и вывезти её в Чечню в аул Ведено. Усадьба при этом была уничтожена почти полностью. Этот набег стал первым в XIX веке и одновременно  последним большим набегом горцев на заалазанскую Кахетию.

 

Кахетия в 1850-е годы оставалась прифронтовой территорией. Относительно спокойная жизнь была возможна только на левом берегу Алазанской долины, между Телави и Сигнахи. Сама река Алазани была серьёзным препятствием для горцев, которые могли перейти её только по некоторым бродам, а броды были засекречены. На левом берегу реки находились крепости Шилда и Кварели. Дальше в горах находились передовые наблюдательные посты. Одним из них было укрепление на горе Похалис-Мта, известное как Похальская башня. К северу от Кавказского хребта находилась дагестанская область Дидойя, а к северу от неё Чечня. Чечня и часть Дагестана в то время подчинялась имаму Шамилю, который все 1840-е годы вёл войну с российскими войсками. У  Шамиля был сын Джамалуддин, который в 1839 году был отдан в заложники и жил в Петербурге.

 

В октябре 1853 года Турция объявила войну России. Предполагалось начать наступление от Эрзурума на Тифлис, поэтому Шамилю предложили напасть с восточного направления и присоединиться к туркам. Шамиль не проявил к этому большого интереса, тем более, что 1 декабря турецкая армия была разбита при Башкадыкларе. И всё же он совершил небольшой набег на Закаталы. В мае 1854 года ему снова предложили поучаствовать в войне и на этот раз он стал собирать армия в ауле Карат. Одновременно он стал распускать слухи, что нацеливается на Закаталы.

 

Российское командование ещё с зимы чувствовало, что летом Шамиль предпримет вторжение, поэтому в мае-июне были проведены некоторые улучшения укреплений. Войска на лезгинской линии были усилены. К лету там стояли: линейный батальон в укреплении Сацхениси, один батальон мингрельского полка в Кварели, один батальон тифлисского полка в Кодорском форте у Кодорского перевала, две сотни казаков в Напареули и 500 человек ополчения в ущелье реки Челти. Последнее ущелье казалось наименее опасным направлением: на выходе стояла крепость Шилда, а чуть дальше в ущелье стояло Шуагорское укрепление, оно же урочище Хандо.

Усадьба Цинандали в 1854 году принадлежала князю Давиду Чавчавадзе, который унаследовал его у своего отца Александра в 1846 году. Летом 1854 года Давид находился с армейским отрядом в крепости Шилда. В усадьбе находилась его жена Анна (1828 - 1905, дочь Элизбара, сына царя Георгия XII). Фрейлина императрицы. Там же находились пять дочерей Давида, его сын Александр и гувернантка-француженка Анна Дрансе. Та самая Нина Чавчавадзе (вдова Грибоедова) в те летние дни находилась в гостях в Мегрелии. 

 

Помимо семьи Чавчавадзе в усадьбе находилась Варвара Орбелиани, вдова Ильи Орбелиани, недавно погибшего при Башкадыкларе.

 

Давид и вся семья прибыли в усадьбу в начале июня 1854 года, и Давид сразу же получил приказ отправиться в Шилду и принять там командование, ввиду известий о концентрации армии Шамиля в Карате. Горцы с 1800 года не переходили Алазани, поэтому предполагалось, что усадьбе ничего не угрожает. В крепости Шилда тогда находился гарнизон в 60 человек, а рядом в лагере стояли еще 440 человек местного ополчения. 

 

 

 Набег на Цинандали на карте походов Шамиля

 

В ночь на 15 июля, ровно в полночь, пришло донесение, что горцы напали на Похальскую башню. В 02:00 стало известно, что они спускаются с гор двумя колоннами. Давид отправил 150 человек на усиление гарнизона, а остальной отряд (290 чел.) распределил в садах и в каменных домах села Шилда. 

14 июля 1854 года Шамиль перешёл кавказский хребет. В его распоряжении было 15 000 человек: кавалерия под командованием его сына Гази-Магомета и пехота под командованием бывшего илисуйского султана Даниял-Бека. В те годы у Шамиля была даже артиллерия, и три орудия он взял с собой. Он шёл со стороны дидойского аула Кидеро к горе Ниникас-Цихе (3117 м.), где в 20:00 его заметил пост Похальской башни, или даже другой, более дальний пост. Гарнизон башни составлял всего 30 человек. Горцы потребовали капитуляции, но гарнизон сдаваться отказался. Тогда Шамиль установил против башни свои три орудия и начал обстрел. Штурм башни задержал горцев на некоторое время, но шансов выстоять не было никаких и башня сдалась.

 

У поста Шамиль развернул свой главный лагерь и оставил при нём 5 000 человек. Остальные 10 000 под командованием Даниял-Бека пошли вниз по ущелью реки Челти, миновал эвакуированное укрепление Хандо (там, где сейчас высота Шуагора) и в 07:00 вышел к Шилде. В селе находилась крепость, построенная ещё в XVIII веке. По сей день она стоит на высоком берегу реки Челти.

 

 

Горцы атаковали Шилду, сожгли несколько крайних домов, но стрелковая цепь в садах отбила все таки. Горцы отступили в Хандо.

 

По поводу потерь князь Баратов потом писал: Когда неприятель вышел из селения Шильды, там было найдено множество убитых жителей и между ними четыре тела, без одежды, с выбритыми головами, и по этому одному можно было думать, что горцы оставили на месте четыре тела; но в реляции число это умножено в сто двадцать раз; потеря же наша в этот день была громадная, потому что участи местных жителей подвергалось огромное число приходящих в эти селения каждое лето.

 

Результат боя в любом случае впечатляет: 300 кахетинских ополченцев отбили атаку отряда неведомой численности. Горцы могли бросить в бой все 10 000, но почему-то не бросили, хотя взятие шилдинской крепости решило бы многие их проблемы. 

 

Было около 14:00. Давиду показалось, что дела идут хорошо, и он отправил в Цинандали записку, где написал, что горцы отступили и можно не беспокоиться. Эта записка имела трагические последствия: когда всё село Цинандали уходило в лес, семья князя решила остаться в усадьбе. Более того, когда местный врач приехал за ними на повозке, Анна отказалась уезжать, ссылаясь на то, что муж не велел. Существует так же мнение, что горцы проследили за гонцом с запиской и определили, по какому броду он перешёл реку Алазани.

 

Один горский отряд перешёл на правый берег Челти и напал на село Сабуе, но Давид послал на перехват отряд в 150 человек, и горцев заставили отступить. В 19:00 из Кварели подошли две роты мингрельского полка с одним орудием, а в 20:00 из Кодорского форта прибыл князь Туманов (Туманян) с батальоном тифлисского полка. В 23:00 горцы снова атаковали Шилды, но были отбиты.

 

Утром 16 июля (4 июля старого стила) горцы снова атаковали крепость Шилду. В это время большой конный отряд Даниял-Бека обошёл крепость с востока, по подножью горы Концхи, прорвался на равнину и перешёл реку Алазани. Узнав про это, Давид оставил в крепости отряд Ратиева, а сам с четырьмя регулярными ротами князя Туманова пошёл к Алазани. Перейти реку он не смог из-за высокой воды в реке, но уже со своего берега ему были видны горящие деревни правобережья. 

 

Горцы Даниял-Бека обнаружили пустое селение Цинандали, застали усадьбу без всякой охраны, захватили всё имущество князя Давида и всю его семью. Были разговоры, что среди имущества была захвачена корона Ираклия II, которая была семейной реликвией семьи Чавчавадзе. Родственница Давида 74-х лет, Тиния Орбелиани, каким-то образом сумела спрятаться и стала единственным человеком, не попавшим в плен.

 

Усадьба была разграблена, у женщин отобрали кольца и серьги, содрали с них все ценные тряпочки, и даже ободрали кружева с одежды детей. Даниял-Бек сразу понял, кто ему достался и организовал охрану заложников.

 

Мы не знаем точного пути движения отряда от Шилды к Цинандали, но обратный путь описан в воспоминаниях участников и здесь мы знаем много подробностей. Описания маршрута и событий различаются, из чего следует, что горцы разделились на несколько отрядов. Сначала все перешли реку Кисисхеви. Сейчас в летний сезон там почти нет воды, но в тот июльский день воды было примерно по грудь человеку и княгиню Анну едва не унесло течением.

 

 

 

Перейдя Кисисхеви, горцы прошли через село Кондоли и подожгли его. Из Кондоли они пошли к Алазани.

 

Телави был рядом и никем не охранялся. Анна вспоминала, что горцы спрашивали её про Телави — стоит ли туда идти. Она отвечала в том смысле, что пусть идут, и их там всех убьют. 

 

Есть картина, где красивые горцы уносят на конях юных девушек в развивающихся платьях. Реальность была грубее. Анна ещё в усадьбе поранила себе ногу. Ей приходилось нести на руках Лидию. Других детей несли служанки. Кого-то везли на конях, кто-то шёл пешком. К семье князя горцы относились человечно из уважения статуса, но слуг воспринимали как рабов и при случае били нагайками. Одежды на пленных не было почти никакой, а то, что было, промокло при двух переправах.

 

Отступающий переходили реку в нескольких местах. Некоторые отряды попали в засаду и понесли потери. Отряд, котоырй вёз Анну Дрансе, без проблем дошёл до гор и ушёл в горы. Отряд с княгиней Анной подошёл к горе Концхи и здесь попал под обстрел сидевшего в засаде отряда капитана Хитрово. В суматохе под огнём погибла Лидия — Анна упустила её из рук. Здесь же погибла служанка Дареджан Гамкрелидзе.

 

Горцам всё же удалось обойти гору Концхи и через леса вернуться к Похальской башне в лагерь Шамиля — в лагере они были уже 17 июля. Крутой подъём через альпийские луга до Похальской горы был самым трудным участком пути.

В лагере Шамиля всех пленных отправили внутрь Похальской башни. Там же в башне или рядом Анна Чавчавадзе увидела Ивана Чавчавадзе, командира гарнизона башни, тоже пленного.

 

На следующий день к пленным пришёл Гази-Магомет, который объянил Нине Чавчавадзе, что сами грузинские князья просили его придти и спасти их от руссках. В качестве доказательства он показал ей бумагу с грузинским текстом. Сын Шамиля не мог предположить, что женщина способна читать, и был уверен, что демонстрация бумаг произведёт нужное впечатление. Этот первый контакт показал полное неумение горцев общаться с женщинами городского воспитания. Они были не  готовы к тому, что те умеют читать, могут чего-то требовать, чем-то возмущаться и так далее.  

 

Здесь же в башне Анна написала письмо для генерала Реада: «Генерал! Мы и все наши взяты в плен; мы живы, но во всем нуждаемся; помогите нам и дайте знать всем родным. Адрес наш: в Даргы-Веденно, в доме Шамиля».  

Если Шамиль и собирался идти на соединение с турецкой армией, то после усиления Шилды и Кварели это стало почти невозможно. Он решил вернуться. Итог набега в целом был положительным: его сын Гази-Магомет завоевал себе славу и доказал своё право быть преемником Шамиля, горцы получили много всякой добычи, а сам Шамиль получил семью Чавчавадзе, которую мог обменять на своего сына. Поэтому он объявил кампанию завершённой и повернул назад в Ведено. Вероятно, 18 июля.

 

Пленных переписали. Сопровождающие сменились с чеченцев на лезгин. Лезгины в обществе Шамиля были людьми второго сорта, более дикими и грубыми, с ними было больше проблем. За два дня отряд дошёл до аула Дидо, где к пленным отнеслись очень плохо. Потом последовал трудный пеший переход 21 июля (9 ст. ст.) до следующего аула, в котором пленные прожили неделю, до 28 июля.

 

От похальского лагеря до аула Ведено примерно 100 километров по прямой через Цунтинский, Цумадинский и Ботлихский районы, и этот путь занял у пленных целый месяц. 

В руках Шамиля в итоге оказалось 22 человека из усадьбы Чавчавадзе, а всего пленных было 120 человек. Шамиль вступил в переговоры с российской администрацией, предлагая обменять всех 120 на такое же количество пленных чеченцев, а так же требовал вернуть ему сына и выплатить миллион рублей. Второе предлагалось раздать чеченцам в виде компенсации убытков.

 

Его сын Джамалуддин в это время служил в Польше в звании поручика гвардейского уланского полка. Его вызвали в Варшаву и изложили суть дела. Джамалуттин на тот момент был уже человеком светским и европейским, и новости его не обрадовали, но он согласился вернуться. 22 марта где-то южнее Гудермеса произошёл обмен. Это было спустя 20 дней после смерти Николая I, поэтому Шамила попросили обойтись без шумных праздников.

 

Обмен дал ожидаемый положительный эффект: Джамалуддин был дружелюбно настроен к России и немного повлиял в эту сторону на Шамиля. Обстановка на Кавказе стала более мирной, ещё несколько раз проходили обмены пленными, а царская администрация сняла блокаду Чечни. Но сам Джамалуддин всё же оставался чужим Чечне человеком, ему там было некомфортно, он заболел чахоткой и умер в 1858 году. Отношения с Россией тоже осложнились в 1857, когда кончилась Крымская война и российская армия смогла всерьёз взяться за горцев. В 1859 году князь Барятинский взял аул Ведено, потом Гуниб, и Шамиль вместе с Гази-Магометом попали в плен. На это история его правления закончилась, и на Кавказе стало тихо. Фактически набег на Цинандали стал его последним военным достижением.

Во время набега усадьба Чавчавадзе, та самая, где Грибоедов венчался с Ниной, была уничтожена почти полностью. От здания осталось всего несколько стен. Давид Чавчавадзе приложил много усилий для её восстановления, влез в долги, и в итоге был вынужден продать усадьбу в казну. Та усадьба, что мы видим сейчас - продукт его усилий.

 

Давид умер в 1884. Его дочь Тамара дожила до 1933 года. Она была замужем за Ираклием Багратиони (сыном царевича Александра Кахетинского), могилу которого сейчас вдно в Светицховели, а её дочь Екатерина вышла замуж за князя Ратишвили, который был комендантом Зимнего Дворца в день его штурма большевиками.

 

Анна Дрансе потом написала об этом событии весьма известные мемуары. 

 

Крепость в Шилде исчезла без следа, а гора Концхи всё ещё на своём месте. От Шуагорской башни почти ничего не осталось, от Похальской башни тоже. Кодорский форт сохранился лучше всех, хотя и не участвовал в этой истории.