Латпарский перевал (ლატფარის უღელტეხილი) — перевал между Нижней и Верхней Сванетиями, высотой 2830 метров на дороге Чвелпи—Давбери (Латпарской дороге). Исторически главный вход в Вольную Сванетию. Веками и тысячелетиями сваны спускались на равнины через этот перевал, а путешественники начиная с 1853 года по нему входили в Верхнюю Сванетию. После 1933 года эта дорога была заброшена. Сейчас изредка используется для пеших треккингов.
Вид на перевал с востока
История
Когда-то первый сван, изучая верховья Цхенисцкальского ущелья, поднялся сюда по южному склону и наверняка с большим удивлением увидел пик Ушбы, пирамиду Тетнульди и Безенгийскую стену. И потом другие сваны, семья за семьёй, шли через этот перевал заселять верховья Ингури.
Где-то в IX веке первый христианский проповедник поднялся на этот перевал и увидел территорию, которую ему предстояло обращать в христианство. Путь его был трудным. Во всяком случае, в какой-то момент Цагерская епархия перестала контролировать Верхнюю Сванетию именно потому, что туда трудно было добраться.
Первым европейцев, который посетил Латпарский перевал и оставил его описание, стал полковник Иван Бартоломей, который взошёл сюда 28 июля 1853 года. Удивительно, но его описание перевала крайне немногословно. Он не упомянул Безенгийскую стену, а Ушбу перепутал с Эльбрусом.
«На самом Перевале мы остановились. За нами, далеко у ног наших, изгибалось лесистое Цхенис-цхальское ущелье, и белыми точками сверкали башни его деревень; перед нами, влево, возвышался суровый Эльборус, но не в белой шапке, как он виден с севера, а с тремя зубчатыми, скалистыми и бесснежными вершинами.
Мы въезжали в Вольную Сванетию.
Тут любопытство моё невольно усилилось и я стал внимательнее осматриваться. На самой вершине перевала я заметил, что мы едем по шиферным скалам черноватого цвета, сквозь которые проходили толстые пласты кварца, издали похожего на белый мрамор».
Оказавшись на самом красивом перевале Грузии, Бартоломей почему-то рассматривал кварц под ногами.
В 1876 году путешественник И. А. Стоянов поднялся на перевал, но попал тут в снежную бурю и ничего не увидел:
«С большими усилиями двигаемся мы вперед и наконец достигаем самой высокой точки перевала. Амаис счёл нужным остановиться и дать вздохнуть лошадям. С трудом слез я со своей лошадки, задыхаясь под тяжестью громадной бурки, пропитанной дождем. Я стоял по колени в снегу и дрожал от холода. Град усиливался, а прямо над нашими головами гремел гром и его раскаты неустанно грохотали между скалами. Скинул я свои очки, через которые не видал ничего дальше своего носа, раздвинул свой башлык — и осмотрелся кругом. Мы стояли около груды камней, сложенных на верху по сванетскому обычаю. Все вокруг было закрыто непроницаемой свинцовой занавесью. Только направо, в нескольких шагах от нас, подымался снежный гребень Латпари в виде шатра, окруженный густыми полуразорванными кучами тумана, а налево выдвигалась снежная шапка Мушира».
В 1885 году путешественники Иванюков и Ковалевский оставили такое описание перевала:
«С высоты латпарского перевала взор обнимает огромное пространство, занятое горами; горы видны от самой подошвы до вершины, от полосы зеленеющих лугов и лесов до области непреходящей зимы. Южный вид совершенно стушевывается перед видом на север. Хотя Эльборус был закрыт облаками, но большая часть высочайших гор главного хребта сияли полным блеском. Ближе всего к Латпари стоит цепь сплошных снегов Тетнульда, Адыша, Чхарских пиков и Намквама. Над ледяной площадью Тетнульда и Адыша возвышаются два правильных и чрезвычайно изящных снежных конуса. С обоих спускается в ущелье знаменитый Адышский ледник. Из-за массы снежных зубцов Чхарского хребта выступает куполообразная вершина Намквама. Вся эта цепь окаймлена гигантской бахромой ледников; до пятнадцати глетчеров спускается с нее; одни из глетчеров ползут в ущелья, другие висят по склонам снежных пиков. От Тетнульда тянется дугообразно на север стена главного хребта с множеством резкоочерченных вершин самой разнообразной формы. Впереди стены поднимаются к небу две остроконечных скалы Ужбы; подошвы горы не видно; отвесные скалы ее кажутся висящим в воздухе колоссальным замком. Вся эта дивная панорама возвышала душу своим величием. Кругом торжественная тишина, ни звука; обитель человека оставлена; пред нами — срединный мир ледяных гор, — мир, кажущийся неподвижным, неизменяющимся и вечным, как само время; над величественно-безмолвными вершинами висел как бы третий мир — голубой небесный свод—и изливал из себя свет, теплоту и радость».
Некий А. Долгушин в 1900 году тоже сильно впечатлился перевалом:
«Взойдя на вершину, я был так поражен открывшимся передо мною видом, что долгое время стоял неподвижно, не будучи в силах справиться с овладевшим мною волнением. Вся высочайшая часть Главного Кавказского хребта от Эльбруса почти до Казбека была перед нами как на ладони. Сияя дивными оттенками в ярких лучах полуденного солнца, величественно вырисовывались мощные пики ледяных великанов. Белые, ослепительно блестящие вершины, выделяясь на фоне темно-голубого неба, были так нежны и прекрасны, что нельзя было оторвать глаз от этого чудного зрелища. Кое-где бродили одинокие облачка, придавая еще больше прелести этой картине. Могучие ледяные реки спускались там и сям, и их снежные поля блистали оттененные окрестными черными скалами, подобно огромным аренам. Острые конусы Тетнульда и Гестолы господствовали над всеми; высочайшая ровная гряда Шхары тянулась к востоку от них, между тем как бесчисленные снежные зубцы в самом фантастическом беспорядке рассыпались к западу, где за ними виднелся раздвоенный конус неприступной горы Ушбы. Гордо высилась она в голубом небе перерезанная на половине длинным узким облаком; мрачно глядели вниз черные почти отвесные стены и массы льдов, опоясывающих ее с востока, где огромный ледник спускался с соседних высот. Странное и глубокое впечатление производила эта картина: так и веяло от нее мощью; казалось, будто какие-то космические силы произвели этот хаос, и в этом диком беспорядке все вдруг заснуло мёртвым сном и с тех пор стоит неподвижно и молча, смотря на землю с своей заоблачной высоты. Проходят века, меняются поколения людей, а ледяные громады по-прежнему холодно и спокойно смотрят вниз, чуждые всему, как-то странно не гармонирующие с роскошной зеленью долин».
Тут надо обратить внимание, что почти нигде в Грузии горный перевал не удостаивался подробного описания. Даже Крестовый перевал упоминается кратко. Латпарский же заставлял зрителя переживать сильные эмоции.
В 1929 году Сванетию посетил американский журналист Осгуд Филд. Он специально остановился на перевале и сделал его фото, первое, и, кажется, последнее за весь XX век.
В том же 1929 году началось строительство Местийской трассы вдоль реки Ингури, после завершения которой в 1939 году Латпарский перевал утратил своё логистическое значение. Примерно в 1940-е годы над перевалом пролетел на самолёте сванский подводник Ярослав Иосселиани вместе с отцом.
— Вот, Яро, — обратился он [отец] ко мне, указывая в окошко, — видишь тропу? Это она ведёт на Латпарский перевал.
Я долго старался рассмотреть её, но не смог.
— Вы счастливые. Даже не можете узнать тропинку, на которой в старые времена погибло так много наших земляков! — раздумчиво вымолвил отец.
Современность
Латпарский перевал с физической точки зрения является небольшой седловиной между двумя горками. На юг дорога с перевала спускается крутым серпантином к реке Цхенисцкали, а на север она некоторое время идёт полого, по хребту, а потом так же серпантином через лес спускается к реке Ингури. Эти две стороны хребта очень разные. На южном спуске нет каких-то особо волнующих видов. На северном же эффектные пейзажи появляются уже на перевале — видно Ушбу, Тетнульди и Шхару — а на спуске появляются дополнительные виды на общину Ушгули.
Вид на перевал при подходе снизу
Иными словами, пейзажи появляются внезапно и очень эффектно. Кроме того, на перевале есть небольшое пресноводное озеро. Это единственный источник воды на всей Латпарской дороге, не считая снега. Это озеро позволяет готовить чай, кофе или какую-нибудь еду прямо на перевале.
Рядом с озером построен домик. Выглядит он так, как будто в доковидные годы тут что-то продавали. Летом 2023 года домик пустует, и велика вероятность, что так и будет пустовать. Это значит, что есть кто-то попадёт в плохую погоду на перевале, то у него будет крыша и нары. Для перевалов такой высоты это огромное преимущество. Озеро и домик располагаются в ложбинке, и тут не должно быть сильного ветра даже если он есть везде вокруг.
На перевале есть небольшая недавно построенная церковь.
Растительность на перевале аскетичная. Есть рододендроны, но всего несколько скромных кустов. В 2023 году они отцветали к середине июля, как раз в те дни, когда местами ещё лежал снег.
Про снег. Он может тут лежать довольно долго. В середине июля 2023 года отдельные полосы снега ещё перекрывали дорогу и не позволяли проехать машине. Это было холодное лето, а в обычное снег наверняка тает к началу июля. Кроме того, даже если снег ещё местами лежит отдельными полосами, он не препятствует пешему перемещению. Снежные завалы можно обойти или стороной по траве, или пройти поверху. С пологой северной стороны участки снега обойти легко. На крутом южном склоне сложнее: там дорога идёт по карнизу, и снег может лежать так, что проходить по нему опасно. Иными словами, из Давбери на перевал подняться легко, а из Чвелпи обычно сложнее.
Тут надо упомянуть про Безенгийскую стену. Некоторые люди специально посещают Сванетию, чтобы увидеть её, и обычно поднимаются для этой цели на хребет около Адишского ледника, где она видна с расстояния в 5 километров. С Латпари она видна с более далёкого расстояния, примерно с 20 километров, но тоже видна хорошо.
Безенгийская стена
Эта стена знаменита как самый высокий участок Кавказа. Её правой оконечностью считается гора Шхара (5193 метра), западнее от неё два пика Джангитау (Восточный и Западный), потом гора Катунтау, левее которой хорошо заметный конус горы Тетнульди, не относящийся к Стене. Правее Тетнульди видна Гестола (4860 метров), и ещё пара километров стены уходит за Гестолу и не видны с перевала. Хорошо видно километров пять длины, ледник Шхара и ледник Адиши. Ледник Халде виден плохо.
